Dum spiro, spero
Барри со вздохом осмотрел кухню. Большую часть разбитого стекла и обломков он уже убрал, но работы оставалось еще непочатый край. Для того, чтобы пекарня снова начала работать, нужно было теперь сильно постараться. И дело было вовсе не в затратах на ремонт и привлечении клиентов обратно. Дело было в нем, в самом Барри. Отчего-то теперь сама мысль о том, чтобы взять в руки скалку или мешалку для теста, казалась гадкой. Было ли дело во всех ужасах, что Барри творил своими руками или в том, что он чувствовал себя совершенно другим фавном, он не знал. Но факт оставался фактом, Барри не хотел больше печь. В нем поселилось странное гнетущее чувство пустоты, словно он упустил что-то, недосмотрел, не догадался... потерял что-то очень важное. И без этого ни вдохновения, ни покоя ему не было.
Он отложил метлу и отряхнул руки. Нужно было попить чайку и немного отдохнуть, а потом приниматься за остатки уборки. Барри разжег огонь в маленькой переносной печке, поставил на нее чайник и сел ждать, пока тот закипит...
Он отложил метлу и отряхнул руки. Нужно было попить чайку и немного отдохнуть, а потом приниматься за остатки уборки. Барри разжег огонь в маленькой переносной печке, поставил на нее чайник и сел ждать, пока тот закипит...
Однако рядом с фавненком он чувствовал себя как-то необычно... не то, что неловко, нет... Просто не достаточно... хорошим?
- Здравствуй, - сказал он, поднимаясь из-за стола и улыбаясь смущенно, - кексиков... нет. Печку мою разломали, да я и не знаю, смогу ли спечь их, даже если починю ее.
Тем временем комнату наполнили какие-то тени, они сновали туда-сюда так быстро, что Барри не успевал за ними уследать. Да что там, он и моргнуть не успел, как пекарня преобразилась, печка была как новая, плита поблескивала хромированными боками, на длинных стальных трубках висели половники, дуршлаки и прочие кулинарные инструменты.
- Мне показалось, я должен как-то поправить этот разгром. - Пояснил Азазель. - Как-никак ты отдал мне ту пепельницу, тху, чернильницу. Ну и вообще...
Тем временем комнату наполнили какие-то тени, они сновали туда-сюда так быстро, что Барри не успевал за ними уследать. Да что там, он и моргнуть не успел, как пекарня преобразилась, печка была как новая, плита поблескивала хромированными боками, на длинных стальных трубках висели половники, дуршлаки и прочие кулинарные инструменты.
- Мне показалось, я должен как-то поправить этот разгром. - Пояснил Азазель. - Как-никак ты отдал мне ту пепельницу, тху, чернильницу. Ну и вообще...
- Большое спасибо!- сказал он. Подхватил с огня чайник, поставил его на подставку и достал две чашки, - талант, говоришь... может, он у меня и был, но мне стало казаться, что тот, у кого он был, это кто-то другой, совсем не я. Вернее, тот я, вступив в ту игру... поломался, понимаешь?
- Чего сейчас об.этом говорить, - пожал он плечами и опустил голову, - я не смог в нее не играть, и рад, что помог тебе. А кексики... кексики это ведь не главное в жизни?- он с надеждой посмотрел на Азазеля, словно ждал от него подтверждения этому. Подтверждения хоть чему-нибудь.
- Чего сейчас об.этом говорить, - пожал он плечами и опустил голову, - я не смог в нее не играть, и рад, что помог тебе. А кексики... кексики это ведь не главное в жизни?- он с надеждой посмотрел на Азазеля, словно ждал от него подтверждения этому. Подтверждения хоть чему-нибудь.
Он решил, что у Барри что-то вроде пост-травматического синдрома, когда люди боятся, что не смогут вернуться в свою прошлую жизнь, потому что произошедшие ужасы изменили и их самих. Боялись, что попытавшись делать свои обычные дела, и потерпев фиаско, убедяться что и сами они стали чем-то ужасным. В таких ситуациях нужно было им помочь, показать, что ничего в них не поменялось, и что они все еще те, кем были всегда. - Я помогу тебе, если хочешь? Помешаю тесто или еще что? М? Что скажешь?
Он решил, что у Барри что-то вроде пост-травматического синдрома, когда люди боятся, что не смогут вернуться в свою прошлую жизнь, потому что произошедшие ужасы изменили и их самих. Боялись, что попытавшись делать свои обычные дела, и потерпев фиаско, убедяться что и сами они стали чем-то ужасным. В таких ситуациях нужно было им помочь, показать, что ничего в них не поменялось, и что они все еще те, кем были всегда. - Я помогу тебе, если хочешь? Помешаю тесто или еще что? М? Что скажешь?
Он решил, что у Барри что-то вроде пост-травматического синдрома, когда люди боятся, что не смогут вернуться в свою прошлую жизнь, потому что произошедшие ужасы изменили и их самих. Боялись, что попытавшись делать свои обычные дела, и потерпев фиаско, убедяться что и сами они стали чем-то ужасным. В таких ситуациях нужно было им помочь, показать, что ничего в них не поменялось, и что они все еще те, кем были всегда. - Я помогу тебе, если хочешь? Помешаю тесто или еще что? М? Что скажешь?
Он решил, что у Барри что-то вроде пост-травматического синдрома, когда люди боятся, что не смогут вернуться в свою прошлую жизнь, потому что произошедшие ужасы изменили и их самих. Боялись, что попытавшись делать свои обычные дела, и потерпев фиаско, убедяться что и сами они стали чем-то ужасным. В таких ситуациях нужно было им помочь, показать, что ничего в них не поменялось, и что они все еще те, кем были всегда. - Я помогу тебе, если хочешь? Помешаю тесто или еще что? М? Что скажешь?
- Ну... можно попробовать,- согласился он,- если хочешь, можешь помогать, конечно.
Он отошел к шкафчикам в дальнем конце кухни, принялся открывать их в поисках ингридиентов. Копытца зацокали по плиткам пола.С тех пор, как закончилось из злосчастное приключение, Барри не менял своей фавнячей формы - посетителей у него не было, а поддерживать иллюзию после того, как душа его, изменившись, приблизилась к той, какой хотели видеть его настоящие фавны, создания тени, стало бессмысленно.
- Мне нравится твоя шерстка, - сказал он, рассматривая попку фавненка, покрытую густым, вьющимся мехом. - Хотя непривычно видеть тебя таким.
- Я таким родился,- сообщил он,- просто мои родственники не хотели меня принимать - для них я был слишком... положительным. И здесь, в Лондоне, не очень-то походишь в таком виде, ты же понимаешь. - поразмыслив мгновение, он добавил,- а мне нравится твой естественный вид. Тот, что под всем вот этим. И рога... и все остальное,- он вдруг отчаянно покраснел и уткнулся в свою миску. Ощущение было, словно он сболтнул лишнего.
- Ангелом? - переспросил он,- надо же!
Не то, чтобы в это было сложно поверить - совсем нет. Просто в этом случае между Барри и Азазелем оказывалось куда больше общего, чем на первый взгляд. И осознание этого было очень приятным.
- Я не знаю, какой я,- покачал головой Барри,- при рождении мне достался чудесный дар - все, что я делаю бескорыстно, я учусь делать очень хорошо. А теперь мне кажется, я так больше не смогу.
- Я бы хотел быть Барри,- ответил он тихо,- просто тем Барри, который пек пирожные и никуда не вмешивался...
- Это будет очень мило с вашей стороны,- сказал он немного чопорно, чтобы скрыть вдруг охватившее его странное чувство.
- Так и будет. Я обещаю. - тихо добавил он, чуть отстраняясь. Чтобы скрыть смятение Азазель вернулся за стол и взяв чашку сделал несколько глотков чая.
- Так и будет. Я обещаю. - тихо добавил он, чуть отстраняясь. Чтобы скрыть смятение Азазель вернулся за стол и взяв чашку сделал несколько глотков чая.
- Ты меня поцеловал,- сообщил он так, словно для Азазеля это была новость. Или словно Барри надеялся получить подтверждение произошедшему.