Лондон.

[Wotton]

Барри со вздохом осмотрел кухню. Большую часть разбитого стекла и обломков он уже убрал, но работы оставалось еще непочатый край. Для того, чтобы пекарня снова начала работать, нужно было теперь сильно постараться. И дело было вовсе не в затратах на ремонт и привлечении клиентов обратно. Дело было в нем, в самом Барри. Отчего-то теперь сама мысль о том, чтобы взять в руки скалку или мешалку для теста, казалась гадкой. Было ли дело во всех ужасах, что Барри творил своими руками или в том, что он чувствовал себя совершенно другим фавном, он не знал. Но факт оставался фактом, Барри не хотел больше печь. В нем поселилось странное гнетущее чувство пустоты, словно он упустил что-то, недосмотрел, не догадался... потерял что-то очень важное. И без этого ни вдохновения, ни покоя ему не было.
Он отложил метлу и отряхнул руки. Нужно было попить чайку и немного отдохнуть, а потом приниматься за остатки уборки. Барри разжег огонь в маленькой переносной печке, поставил на нее чайник и сел ждать, пока тот закипит...

Comments

[Mathilda Vandermar]

- Я соскучился по твоим кексикам, - Азазель появился на кухне словно из неоткуда. Фраза получилась двоякая и он кашлянул, скрывая взявшееся откуда-то смущение. Хотя, что смущаться? Он ведь властитель Ада, так его растак! Сам себе хозяин и вообще демон высшей лиги.
Однако рядом с фавненком он чувствовал себя как-то необычно... не то, что неловко, нет... Просто не достаточно... хорошим?

[Wotton]

Барри открыл было рот, чтобы сказать на автомате "мы закрыты, извините!", но в следующий миг понял, кто перед ним. После той заворушки с Клубом, они с Азазелем не виделись. Что, в целом, неудивительно, какое дело было демону до фавненка, если пекарня его была вся разгромлена, а шоколадных кексиков больше не осталось. Впрочем, сейчас Барри отчего-то ощутил странное волнение, словно все это время только и ждал прихода демона, а, дождавшись, вдруг растерялся.
- Здравствуй, - сказал он, поднимаясь из-за стола и улыбаясь смущенно, - кексиков... нет. Печку мою разломали, да я и не знаю, смогу ли спечь их, даже если починю ее.

[Mathilda Vandermar]

- Как так не знаешь? - Азазель навел руку на печурку, и огонь тут же усилился, чайник, закипая, засвистел. - У тебя же талант!Нельзя его... не использовать.
Тем временем комнату наполнили какие-то тени, они сновали туда-сюда так быстро, что Барри не успевал за ними уследать. Да что там, он и моргнуть не успел, как пекарня преобразилась, печка была как новая, плита поблескивала хромированными боками, на длинных стальных трубках висели половники, дуршлаки и прочие кулинарные инструменты.
- Мне показалось, я должен как-то поправить этот разгром. - Пояснил Азазель. - Как-никак ты отдал мне ту пепельницу, тху, чернильницу. Ну и вообще...

[Mathilda Vandermar]

- Как так не знаешь? - Азазель навел руку на печурку, и огонь тут же усилился, чайник, закипая, засвистел. - У тебя же талант!Нельзя его... не использовать.
Тем временем комнату наполнили какие-то тени, они сновали туда-сюда так быстро, что Барри не успевал за ними уследать. Да что там, он и моргнуть не успел, как пекарня преобразилась, печка была как новая, плита поблескивала хромированными боками, на длинных стальных трубках висели половники, дуршлаки и прочие кулинарные инструменты.
- Мне показалось, я должен как-то поправить этот разгром. - Пояснил Азазель. - Как-никак ты отдал мне ту пепельницу, тху, чернильницу. Ну и вообще...

[Wotton]

Барри огляделся. К чудесам и преображениям за последнее время он успел привыкнуть, но кухня и правда стала выглядеть еще лучше, чем прежде.
- Большое спасибо!- сказал он. Подхватил с огня чайник, поставил его на подставку и достал две чашки, - талант, говоришь... может, он у меня и был, но мне стало казаться, что тот, у кого он был, это кто-то другой, совсем не я. Вернее, тот я, вступив в ту игру... поломался, понимаешь?

[Mathilda Vandermar]

- Ты же не хотел в нее вступать... - Азазелю стало совсем противно от себя. Он столько лет совращал и оборачивал ко злу, а тут... Тут почему-то расстроился. Барри ему нравился таким, каким был. БОлее того, сейчас он начал понимать, что приходил в его пекарню не только из за кексиков, а потому, что малыш фавненок был другим. Он был добрым и светлым, а теперь... Теперь он сам потерял веру в себя. - Это я тебя уговорил, Барри. И ты не поломался, ты просто старался действовать так, как было лучше в тот момент. И ты искренне хотел нам помочь теми кексами из волос, кала и ногтей....

[Mathilda Vandermar]

- Ты же не хотел в нее вступать... - Азазелю стало совсем противно от себя. Он столько лет совращал и оборачивал ко злу, а тут... Тут почему-то расстроился. Барри ему нравился таким, каким был. БОлее того, сейчас он начал понимать, что приходил в его пекарню не только из за кексиков, а потому, что малыш фавненок был другим. Он был добрым и светлым, а теперь... Теперь он сам потерял веру в себя. - Это я тебя уговорил, Барри. И ты не поломался, ты просто старался действовать так, как было лучше в тот момент. И ты искренне хотел нам помочь теми кексами из волос, кала и ногтей....

[Wotton]

Барри взял в руки свою кружку. Смотреть на Азазеля он избегал. Было между ними что-то такое, чего фавненок не мог ни понять, ни объяснить. Какая-то недосказанность, какие-то неозвученные слова. Чувство было походе на то, когда Барри повелся на зов собственной натуры и впервые ступил на сторону тьмы. Ни к чему хорошему тогда это не привело.
- Чего сейчас об.этом говорить, - пожал он плечами и опустил голову, - я не смог в нее не играть, и рад, что помог тебе. А кексики... кексики это ведь не главное в жизни?- он с надеждой посмотрел на Азазеля, словно ждал от него подтверждения этому. Подтверждения хоть чему-нибудь.

[Wotton]

Барри взял в руки свою кружку. Смотреть на Азазеля он избегал. Было между ними что-то такое, чего фавненок не мог ни понять, ни объяснить. Какая-то недосказанность, какие-то неозвученные слова. Чувство было походе на то, когда Барри повелся на зов собственной натуры и впервые ступил на сторону тьмы. Ни к чему хорошему тогда это не привело.
- Чего сейчас об.этом говорить, - пожал он плечами и опустил голову, - я не смог в нее не играть, и рад, что помог тебе. А кексики... кексики это ведь не главное в жизни?- он с надеждой посмотрел на Азазеля, словно ждал от него подтверждения этому. Подтверждения хоть чему-нибудь.

[Mathilda Vandermar]

- Ну конечно не главное... - Азазель помолчал немного, - И все же... может попробуешь? Для меня?
Он решил, что у Барри что-то вроде пост-травматического синдрома, когда люди боятся, что не смогут вернуться в свою прошлую жизнь, потому что произошедшие ужасы изменили и их самих. Боялись, что попытавшись делать свои обычные дела, и потерпев фиаско, убедяться что и сами они стали чем-то ужасным. В таких ситуациях нужно было им помочь, показать, что ничего в них не поменялось, и что они все еще те, кем были всегда. - Я помогу тебе, если хочешь? Помешаю тесто или еще что? М? Что скажешь?

[Mathilda Vandermar]

- Ну конечно не главное... - Азазель помолчал немного, - И все же... может попробуешь? Для меня?
Он решил, что у Барри что-то вроде пост-травматического синдрома, когда люди боятся, что не смогут вернуться в свою прошлую жизнь, потому что произошедшие ужасы изменили и их самих. Боялись, что попытавшись делать свои обычные дела, и потерпев фиаско, убедяться что и сами они стали чем-то ужасным. В таких ситуациях нужно было им помочь, показать, что ничего в них не поменялось, и что они все еще те, кем были всегда. - Я помогу тебе, если хочешь? Помешаю тесто или еще что? М? Что скажешь?

[Mathilda Vandermar]

- Ну конечно не главное... - Азазель помолчал немного, - И все же... может попробуешь? Для меня?
Он решил, что у Барри что-то вроде пост-травматического синдрома, когда люди боятся, что не смогут вернуться в свою прошлую жизнь, потому что произошедшие ужасы изменили и их самих. Боялись, что попытавшись делать свои обычные дела, и потерпев фиаско, убедяться что и сами они стали чем-то ужасным. В таких ситуациях нужно было им помочь, показать, что ничего в них не поменялось, и что они все еще те, кем были всегда. - Я помогу тебе, если хочешь? Помешаю тесто или еще что? М? Что скажешь?

[Mathilda Vandermar]

- Ну конечно не главное... - Азазель помолчал немного, - И все же... может попробуешь? Для меня?
Он решил, что у Барри что-то вроде пост-травматического синдрома, когда люди боятся, что не смогут вернуться в свою прошлую жизнь, потому что произошедшие ужасы изменили и их самих. Боялись, что попытавшись делать свои обычные дела, и потерпев фиаско, убедяться что и сами они стали чем-то ужасным. В таких ситуациях нужно было им помочь, показать, что ничего в них не поменялось, и что они все еще те, кем были всегда. - Я помогу тебе, если хочешь? Помешаю тесто или еще что? М? Что скажешь?

[Wotton]

Барри неуверенно посмотрел на него. Предложение Азазеля было неожиданным, чего и говорить. Когда они виделись в последний раз, он вел себя совершенно иначе, был словно совсем другим демоном, а теперь в нем появилось что-то такое, что внушало доверие и уверенность - все будет хорошо. И Барри ухватился за это ощущение, как за соломинку. Несмело улыбнулся.
- Ну... можно попробовать,- согласился он,- если хочешь, можешь помогать, конечно.
Он отошел к шкафчикам в дальнем конце кухни, принялся открывать их в поисках ингридиентов. Копытца зацокали по плиткам пола.С тех пор, как закончилось из злосчастное приключение, Барри не менял своей фавнячей формы - посетителей у него не было, а поддерживать иллюзию после того, как душа его, изменившись, приблизилась к той, какой хотели видеть его настоящие фавны, создания тени, стало бессмысленно.

[Mathilda Vandermar]

Азазель наблюдал за ним с легкой улыбкой, переодически помогая доставать что-то с верхних полок, куда Барри не мог дотянуться.
- Мне нравится твоя шерстка, - сказал он, рассматривая попку фавненка, покрытую густым, вьющимся мехом. - Хотя непривычно видеть тебя таким.

[Wotton]

Барри достал с одной из полок большую глубокую миску и принялся добавлять в нее муку, яйца, масло и сахар, размешивая это все большой деревянной ложкой. Он бросил на Азазеля немного смущенный взгляд.
- Я таким родился,- сообщил он,- просто мои родственники не хотели меня принимать - для них я был слишком... положительным. И здесь, в Лондоне, не очень-то походишь в таком виде, ты же понимаешь. - поразмыслив мгновение, он добавил,- а мне нравится твой естественный вид. Тот, что под всем вот этим. И рога... и все остальное,- он вдруг отчаянно покраснел и уткнулся в свою миску. Ощущение было, словно он сболтнул лишнего.

[Mathilda Vandermar]

- Я был ангелом.... - вдруг брякнул Азазель, совершенно не понимая зачем. - Ты и сейчас положительный, разве нет? По крайней мере куда лучше, чем я.

[Wotton]

Барри удивленно поднял брови.
- Ангелом? - переспросил он,- надо же!
Не то, чтобы в это было сложно поверить - совсем нет. Просто в этом случае между Барри и Азазелем оказывалось куда больше общего, чем на первый взгляд. И осознание этого было очень приятным.
- Я не знаю, какой я,- покачал головой Барри,- при рождении мне достался чудесный дар - все, что я делаю бескорыстно, я учусь делать очень хорошо. А теперь мне кажется, я так больше не смогу.

[Mathilda Vandermar]

- Почему не сможешь? - удивился Азазель. Он поднялся на ноги и подошел к Барри. Фавненок был таким хорошеньким, ну просто невероятно хорошеньким. - Даже если ты не знаешь какой ты, то я знаю. Ты остался прежним, Барри. Даже лучше, понимаешь? - он положил руки ему на плечи, - Ты встретился со своей темной стороной, но хочешь вернуться к свету. Это было... как испытание.

[Wotton]

- Если это так, то я его, наверно, провалил,- Барри продолжал помешивать тесто, поднял глаза на Азазеля, потом снова опустил их,- в игру я вступил, потому что попал в беду, но в эту беду я попал из-за самого себя, и больше не из-за кого. И я мог не делать всего того, что я делал. И даже если я хочу стать прежним, я не знаю, как... прошлого ведь не изменишь.

[Mathilda Vandermar]

- А его и не нужно менять! Воспоминания о вчерашнем супе не сделают нас сытыми... Нужно варить новый суп, чтобы есть. И если вчерашний был пересолен, это просто добавит нам опыта и поможет не класть столько соли в сегодняшний. Ты жив, Барри, а значит можешь быть таким, каким хочешь себя видеть. Никакие игры, никакие родственники - никто не знает Барри лучше самого Барри. Потому что он знает не только то, каким был, то и то, каким хочет стать, понимаешь?

[Mathilda Vandermar]

- А его и не нужно менять! Воспоминания о вчерашнем супе не сделают нас сытыми... Нужно варить новый суп, чтобы есть. И если вчерашний был пересолен, это просто добавит нам опыта и поможет не класть столько соли в сегодняшний. Ты жив, Барри, а значит можешь быть таким, каким хочешь себя видеть. Никакие игры, никакие родственники - никто не знает Барри лучше самого Барри. Потому что он знает не только то, каким был, то и то, каким хочет стать, понимаешь?

[Wotton]

Барри промолчал. Его руки двигались словно сами по себе - добавляли ингридиенты, раскатывали тесто, раскладывали его по формочкам, и а потом выкладывали их на противень. Барри помедлил мгновение, потом засунул противень в духовку, закрыл крышку и снова повернулся к демону.
- Я бы хотел быть Барри,- ответил он тихо,- просто тем Барри, который пек пирожные и никуда не вмешивался...

[Mathilda Vandermar]

- Значит так и будет. - пообещал Азазель. - Я постараюсь сделать все, что от меня зависит, чтобы никто тебя никуда не втягивал и не обижал. - он погладил его по кудрявым волосам, не сдержав порыва. Хотелось еще чего-то... но Азазель не решался, боясь, что его оттолкнут... На что Барри, конечно же, имел полное право.

[Mathilda Vandermar]

- Значит так и будет. - пообещал Азазель. - Я постараюсь сделать все, что от меня зависит, чтобы никто тебя никуда не втягивал и не обижал. - он погладил его по кудрявым волосам, не сдержав порыва. Хотелось еще чего-то... но Азазель не решался, боясь, что его оттолкнут... На что Барри, конечно же, имел полное право.

[Wotton]

Но Барри его не оттолкнул. Прикосновения были приятными, он даже на мгновение, забывшись, прикрыл глаза и выдохнул немного более шумно, чем обычно. Но тут же опомнился, открыл глаза, чувствуя, что снова краснеет.
- Это будет очень мило с вашей стороны,- сказал он немного чопорно, чтобы скрыть вдруг охватившее его странное чувство.

[Mathilda Vandermar]

Азазель повинуясь какому-то непреодолимому желанию наколонился и поцеловал Барри, осторожно, мягко, лишь коснулся губами его губ.
- Так и будет. Я обещаю. - тихо добавил он, чуть отстраняясь. Чтобы скрыть смятение Азазель вернулся за стол и взяв чашку сделал несколько глотков чая.

[Mathilda Vandermar]

Азазель повинуясь какому-то непреодолимому желанию наколонился и поцеловал Барри, осторожно, мягко, лишь коснулся губами его губ.
- Так и будет. Я обещаю. - тихо добавил он, чуть отстраняясь. Чтобы скрыть смятение Азазель вернулся за стол и взяв чашку сделал несколько глотков чая.

[Wotton]

Когда Азазель поцеловал его и сразу отстранился, Барри не расслышал даже, что он сказал после этого и как оказался обратно за столом. Он стоял по среди кухни, а поцелуй демона горел на губах. Барри сглотнул, моргнул, не сводя с него глаз.
- Ты меня поцеловал,- сообщил он так, словно для Азазеля это была новость. Или словно Барри надеялся получить подтверждение произошедшему.

[Mathilda Vandermar]

- Да. Прости, пожалуйста. - Азазель кашлянул, - Не сдержался... Ты мне всегда нравился и ... я должен был хоть раз это сделать....