***

[Wotton]

- И что, никаких результатов? - уточнил Чарльз, шагая вслед за агентом - высокой рыжеволосой женщиной с ужасно быстрой походкой - ему едва удавалось поспевать за ней.
- Иначе вас бы не вызвали,- отчеканила женщина, Чарльз уловил в ее тоне нотки раздражения - она явно побаивалась его. Как любой агент секретной службы, боялась, что он прочтет ее мысли без ее разрешения. Но Чарльзу этика была не чужда, и без необходимости он этого делать не собирался.
- Даже ваши знаменитые по слухам методы не помогли? - Чарльз спросил, и тут же пожалел. что упомянул это. Агент Романофф бросил на него быстрый резкий взгляд через плечо - как пулю выпустила. Не нужно было быть телепатом, чтобы прочесть "Что вам известно о наших методах?", написанное у нее на лице.
- ваша задача - применить ваши методы, а не обсуждать наши,- ответил она. Коридор привел их к тяжелой двери - Чарльз про себя отметил, что сделана та была из чего-то, похожего на пластик. Для местных застенков это было странно. Старый добрый кивлар и сталь были здесь повсюду.
- Он в ошейнике,- сообщила Романофф,- его силы заблокированы, но я советую вам быть осторожным.
Советуешь - как же. Чарльз был уверен, что если бы они не нуждались в его услугах укротителя, ЩИТ легко бы бросил его в клетку к тигру на растерзание.
- Благодарю. Я умею работать с опасными преступниками.- улыбнулся он.
- Таких вы еще в своей практике не встречали,- отозвалась Романофф, открывая дверь, и Чарльзу послышалась в ее тоне усмешка.

Comments

[Mathilda Vandermar]

Щит перепробовал все, кнут, пряник, наркотики, снова пряник - и теперь, похоже, готовы были сдаться. Уже несколько недель как к Эрику никто не приходил. Еду приносили исправно, поняли в прошлый раз, что голодом его морить бесполезно, наоборот, это он может напугать из голодовкой и несколько дней получать внутривенно питательный раствор. Он за этот год уже дважды переломался от разного вида наркотиков, получил и лишился различных привелегий (от прогулок до разрешения слушать классическую музыку, от камеры с окном до книг), испытал на себе бесчисленное количество экспериментальных препаратов, один раз побывал в реанимации, встречался с тремя телепатами - никакого результата. Он ничего им не сказал.
Хитрость, к которой прибегли они с Эммой, чтобы спрятать знания, сработала. Никто не понял ни где искать, ни как искать.
И вот, надо же, кажется у ЩИТа появился новый план. Любопытно.
Эрик сидел на узкой, идеально заправленной кровати сложив руки на коленях, внимательно смотря на дверь. Словно судья, ожидающий посетителя, он смотрел на вошедшего прямым, цепким взглядом.

[Wotton]

Чарльз остановился на пороге. Агент Романофф вслед за ним не зашла. Она бросила еще один быстрый взгляд на заключенного, и Чарльз случайно - правда, совершенно случайно! - перехватил ее очень громкую мысль "Ну удачи, сопляк". Вида, однако, он не подал.
Когда дверь захлопнулась, Чарльз ступил вперед, теперь глядя прямо на того, с кем ему предстояло работать. Он читал файлы Эрика Леншерра, и, пожалуй, его внешний облик абсолютно соответствовал тому, каким Чарльз его себе представлял - твердое, четко вылепленное лицо, чуть тяжеловатые брови нахмурены, хотя Леншерр едва ли сам это осознает. Глаза - голубые, прозрачные - смотрят прямо и внимательно. Видно было, что мутант перед Чарльзом ничего не боялся. Или перестал бояться, если хотя бы половина слухов про ЩИТ была правдой.
- Добрый день,- сказал Чарльз. На Эрике был ошейник, но не более - руки не связаны, никаких кандалов. Ростом он был выше Чарльза, тяжелее и массивней его, и захоти он пристукнуть чахлого профессора, у него это легко бы получилось. Но Чарльз был уверен - если ЩИТ и позволит ему пострадать в своих застенках, то точно не сегодня. Камеры и чипы поведения - не иначе.
Он подошел к простому пластиковому стулу прямо напротив койки Эрика и остановился, не спеша садиться.

[Mathilda Vandermar]

- Присаживайтесь, профессор. - Эрик сделал приглашающий жест. О Чарльзе Ксавьере он знал не много, но достаточно, чтобы узнать его и вспомнить, почему это имя сохранилось в памяти. Во первых, потому что он читал его статью о мутантах в одном научном журнале, и во вторых, потому что тогда сказал Рейвен "Вот его бы я трахнул. Красивый и умный, прямо как я люблю".
Удивительно, какие шутки порой играет судьба, красивый и умный Чарльз сидел сейчас перед кроватью Эрика, но до секса у них дойдет едва ли.
- Выпьете что-нибудь? - светским тоном поинтересовался Леншерр, да так уверенно, словно действительно располагал баром с достойным набором напитков.

[Wotton]

- Спасибо, я еще после вчерашнего не отошел,- отозвался Чарльз и, обойдя стул, присел на него. Закинул ногу на ногу, сложил руки на коленях - поза достаточно закрытая, чтобы заключенный не решил, что он над ним издевается или ставит себя выше него, но при этом и не показывающая его волнения. Он умел работать с преступниками - тут он Наталье не соврал, но с подобным экземпляром сталкивался впервые. его профилем были подростки - отчаявшиеся, затравленные и обозленные на весь свет. Этот на подростка походил едва ли.
- Для вас, наверно, не секрет, зачем меня к вам прислали,- начал Чарльз, не сводя с него внимательного взгляда,- но я почти уверен, что, судя по тому, что написано в вашем деле, я буду также бесполезен, как предыдущие мои коллеги. Однако нам придется провести некоторое время вместе. Надеюсь, вы не против?

[Mathilda Vandermar]

- Я только "за", - Эрик улыбнулся ему, улыбка удавалась ему неважно, делая его лицо скорее устрашающим, чем распологающим или доужелюбным. - Не часто у меня бывает столь симпатичный посетитель. - он скользнул по фигуре Чарльза довольно откровенным, хотя и не сказать, что похабным, взглядом. Если Ксавьера не предупредили, что его пациент предпочитает мужчин, Эрик это поймет по его реакции, пусть даже и хорошо замаскированной.

[Wotton]

О сексуальной ориентации, которую, видимо, Леншерр никогда и не думал скрывать, в документах написано, конечно, было, но Чарльз не обратил на это внимание. В последнюю очередь ему могло прийти в голову. что агентство призвало его не за его таланты телепата или психолога, но за его внешность. Самому Чарльзу с девушками не очень везло - может, ему бы и хотелось серьезных отношений, но после неудачи с Габриэль, он подходил к ним слишком уж придирчиво. Когда-нибудь, это изменится, но сейчас у него были дела поважнее.
- Приятно слышать,- кивнул он,- может, тогда поговорим? Просто так, ни о чем конкретном? Не сидеть же молча.

[Mathilda Vandermar]

Знал. И это его не смущало. Значит не гей, но и не гомофоб. Натурал, который уверен в своей толерантности и думает, что это потому, что его мужественность неоспорима.
Эрик опять улыбнулся, но теперь в его улыбке промелькнула какая-то хитрость, как у старого лиса.
- Конечно. - согласился он, - И как премьера "Щелкунчика"? - спросил он так буднично, словно они оба входили в клуб любителей Русского балета. - Труппа Мариинского театра вновь не разочаровывает? - все это он прочитал во вчерашней газете - ему оставляли лишь те колонки, которые, как казалось ЩИТу, уж точно не представляют угрозы и совершенно определенно будут ему неинтересны.
Однако, из статьи, той самой, о мутантах, Эрик помнил, что Чарльз отлитчно разбирался в музыке, и, вероятно, был любителем классических постановок.

[Wotton]

- На них в последнее время работает имя. маэстро Гергиев хорош, как всегда, но вот танцоры откровенно ленятся,- покачал Чарльз головой. Эрик хотел сбить его с толку, но при этом показать, что совершенно не боится вести диалог и ловушек, которые могут быть в нем расставлены. - прима, как я понимаю, полагает, что раз она может делать свое тело невесомым, больше от нее ничего не требуется. Но Щелкунчик в это время года - это необходимый элемент, вы не считаете,- Чарльз осторожно изучал его лицо. Улыбка у Леншерра была пугающей - иного слова было и не нужно. Как у акулы или конченного психопата. Психопатом он не был - ЩИТ проверил его всеми возможными способами. Но эту вот улыбку они пропустили - хищник демонстрировал клыки, а не улыбался. Глаза его оставались холодны.

[Mathilda Vandermar]

- Вот как? Я, признаться, не силен в тонкостях. Мне достаточно невесомых прыжков мисс Кондауровой, чтобы решить - премьера удалась. - Парировал Эрик, - Возможно, как-нибудь вы составите мне компанию, и мы сходим на балет вместе? Я буду очень признателен, если вы примете мое приглашение. Мне не часто выдается встретить мутанта, столь детально разбирающегося в русском балете. А я, признаться, очень ценю мнение знатока. - и опять улыбка. Цепкий взгляд голодных глаз, казалось, изучал мысли Чарльза, словно Эрик, а не он, Ксавьер, был здесь телепатом.

[Wotton]

Принять предложение было все равно, что дать обещание умирающему на твоих руках солдату "непременно съездить ко мне домой на Рождество", и у Чарльза вдруг заныло сердце - это было жестоко. Этот человек ничего ему не сделал - он был преступником, он располагал сведениями, которые до зарезу были нужны ЩИТу, но он был куда менее несимпатичен Чарльзу, чем та же агент Романофф. И соврать ему, зная, что, даже признавшись, он либо проведет в этих застенках всю оставшуюся жизнь, либо умрет здесь, Чарльз просто не мог.
- Я не очень люблю балет,- признался он со смущенной улыбкой,- моя мать постоянно заставляла мою гувернантку водить меня на спектакли. К тому же его чаще всего показывают по праздникам, а них я предпочитаю менее формальные развлеяения.

[Mathilda Vandermar]

- Мммм... - коротко протянул Эрик, и в его этом "ммм" просквозило легкое разочарование. Словно он ожидал, что к нему зашел интеллектуал, собрат по разуму, а оказалось, что просто разбитной студент. - Приглашать на оперу, значит, вас тоже бессмысленно. - добавил он, скорее себе, чем Чарльзу. - Жаль.

[Wotton]

- Я вас разочаровал? - Чарльз склонил голову к плечу,- мы с вами разговариваем всего пару минут, а вы уже решили, что я вам не ровня лишь потому, что не люблю балет? - в его тоне не было ни злобы, ни обиды, скорее любопытство ученого. Он не собирался лезть в голову Эрику - не сейчас - но тот достаточно явно выражал сейчас свои эмоции, чтобы внимательный собеседник заметил их. Чарльз поставил вторую ногу на пол, чуть подался вперед - разговор интересовал его все больше с каждой минутой и чувствовал он себя все менее скованно, чем в самом начале - для того, кто пришел допросить опасного преступника, это было как минимум странно.

[Mathilda Vandermar]

- Вы разочаровали меня тем, что мне не удастся обрадовать вас приглашением в театр. Полагаю, на оперу вас тоже настоятельно водила гувернантка, чем совершенно от нее отвадила. - Эрик, казалось, тоже расслабился. Он поставил ноги шире, опуская кисти, сомкнутые в замок, между колен. - Я, выросший в далеких от театральных премьер условиях, тянусь к подобного рода искусству. Мне, с моим техническим складом ума, оно кажется непостижимо прекрасным, и я думал, вы поможете познать этот мир глубже.

[Wotton]

Эрик говорил так, словно не сидел в последний год в этой тюрьме, не подвергался пыткам и не собирался оставаться здесь до конца своих дней. Это было так грустно, что теперь Чарльз даже пожалел, что не дал ему лживое обещание сходить с ним на балет.
- Искусство не ограничивается балетом и оперой,- ответил он,- живой театр, к примеру, мне нравится гораздо больше. И музыка. Есть такая, которая пробирает меня до костей, а смотреть, как толстая Кармен выводит верхнюю до... - он пожал плечами,- ну не знаю.

[Mathilda Vandermar]

- Шекспир? Теннеси Уилльямс? Чехов? - уточнил Эрик. Казалось, он мог говорить на любую тему, которую затронет Чарльз. Он мог бы спросить и о музыкальных предпочтениях, но, судя по всему, предпочитал все делать постепенно, не смешивая в одну кучу.
Вопрос "толстой Кармен" он решил оставить без внимания. Чарльз с его образованием и средой обитания никогда бы не сказал такое в обществе - не принято и слишком по-простому. Возможно, подростковый бунт, его нежелание отправляться в театр тогда, когда сверстники смотрели "Мстителей" и обсуждали груди Кэти Гейл, не мог оформиться в слова, и сейчас, расслабившись, Чарльз смог, наконец, выразить его.
Не скрылось от Эрика и то, что Чарльз, кажется, начинал симпатизировать ему - на это и был расчет - он опасался встретиться с "крепким орешком", не желающим идти на контакт. Вероятно, не хотел чувствовать себя неловко, оказавшись в камере. И теперь был благодарен Эрику за то, что тот сделал их встречу не такой напряженной, почти что светсткая беседа, если забыть, где находишься.

[Wotton]

- И то, и другое, и третье,- кивнул Чарльз,- конечно, многое зависит от обстановки, но я люблю энергию театра, его запах... не знаю, как объяснить точнее,- он смущенно повел плечами. Настоящего смущения Чарльз не ощущал - с чего бы - но сейчас он не пытался контролировать собственное тело, знал, что Эрик, скорее всего, заметит скованность и фальшь, а потому, если телу хотелось делать смущенные жесты - пусть так,- я даже сперва хотел и сам попробовать себя на сцене,- признался он,- но потом увлекся наукой и лишь один раз сыграл в любительском спектакле,- он коротко усмехнулся и на мгновение прикусил губу, словно погрузился в воспоминания,- это был сокрушительный провал...

[Mathilda Vandermar]

Чарльз старался ему понравится. И, похоже, сам этого не понимал пока. От этой мысли, возможно впервые за год, Эрику стало действительно интересно и... приятно?
- Я бы посмотрел. - ответил Леншерр и посмотрел на Чарльза так, как смотрят мужчины на объект своих желаний, простой фразой, слова в которой ничего не значат, сообщая о своей симпатии.

[Wotton]

Чарльз выдерживал его прямой взгляд несколько мгновений, потом потупился.
- Ну уж нет,- ответил он, снова коротко рассмеявшись,- лучше посмотрите, как я веду урок - в этом я лучше, чем в актерской игре.
Странное дело - говорить с Леншерром было легко. Чарльз считал себя неплохим собеседником - образование и воспитание с примесью легкого телепатического вмешательства позволяли ему быть интересным собеседнику - практически любому. Но на этот раз он просто говорил, не прислушиваясь к своим способностям, даже не пытаясь подбирать слова. У Чарльза друзей можно было пересчитать по пальцам одной руки, и так легко с первых мгновений в чьем-то обществе ему было впервые.

[Mathilda Vandermar]

- Вот как? Может, мне стоит взять пару частных уроков, профессор? - Эрик расцепил руки и взял с койки пластиковый пакет с сигаретами и спичками - очередная привилегия за то, что он согласился побеседовать с "психологом". Поощрение, которое, как им казалось, вызовет у него позитивный настрой. - Вы не против прочитать пару выездных лекций? - он достал сигарету из прозрачного пакета таким жестом, словно это был серебряный портсигар. Эрик не умел создавать вокруг себя иллюзии, но он умел быть чертовски убедительным. Его харизмы хватало на то, чтобы камера больше не казалась такой давящей, а пластиковый пакет не казался настолько по-тюремному жалким.
Эрик прикурил.

[Wotton]

- А какой предмет вас интересует? - уточнил Чарльз,- вы сказали, у вас технический склад ума - едва ли гуманитарные знания будут вам сильно интересны.
Он невольно проследил за движениями длинных пальцев - отчего-то Чарльз очень отчетливо понял, что они твердые, прохладные и немного шершавые. Понял так явно, словно Эрик прикоснулся к нему. Вида он не подал, но поспешил перевести взгляд на его лицо.
- Хотя у меня степень по генетике,- без хвастовства добавил он,- может, быть, это вас заинтересует?

[Mathilda Vandermar]

- Меня интересует все новое. - Эрик затянулся. - А вас? Вы любите новые ощущения, Чарльз? - он опять поднес сигарету к губам, через дым наблюдая за молодым профессором.
Год без секса - виданное ли дело?! Несколько раз он ананировал, когда был уверен, что за нам не наблюдают, но разве это сравнится с удовольствием, которое дарит чужая, теплая плоть?
Эрик хотел Чарльза, хотел еще тогда, когда был свободен и увидел его фотографию в журнале. А теперь, когда тот сидел напротив, близкий и совершенно недостяжимый, хотел в тысячу раз сильнее.

[Wotton]

Чарльз почувствовал что-то странное, какое-то неуловимое изменение во взгляде Эрика, в его тоне, в тембре голоса, но значения этому не придал. Чипы поведения - напомнил он себе, но напоминание это было скорее формальным.
- Скорее да, чем нет,- ответил он без колебаний. Быстро провел языком по нижней губе. правый уголок губ приподнялся,- я ведь ученый - и мне интересны любые знания. Моя проблема заключается в том, что нового для телепата в мире не так уж много.

[Mathilda Vandermar]

- Может, для телепата и нет, а для тела - всегда есть что-то неопробованное. К тому же, Чарльз, вы не кажетесь мне юношей, который пускался во все тяжкие и посетил все закоулки сада земных наслаждений. - Эрик скинул пепел в небольшую, белую пепельницу, и опять посмотрел на Чарльза.
Если он пообещает ЩИТу какую нибудь глупость, они дадут ему переспать с ним? Сколько раз он сможет трахнуть эти пухлые губы и круглый зад, пока Наталья не поймет, что он опять над ними поиздевался?

[Wotton]

- Для телепата - нет, но для эмпата - вполне,- Чарльз покачал головой,- я вовсе не собирался хвастаться ни своими силами, ни своими подвигами, просто для меня это все... вторично,- он и правда в это верил. С Габриэль, конечно, он несколько раз переспал, но особой эйфории от этого не испытал - было приятно, но ему куда больше нравилось разговаривать с ней, чем заниматься сексом. - есть такие вещи, которые мне ни к чему пробовать, достаточно чужих ощущений.

[Mathilda Vandermar]

- Никогда не достаточно чужих ощущений, - Покачал головой Эрик, - телепат испытывает лишь то, что испытывает оригинал. И если оригинал не любит шоколад, это не будет значить, что его вкус не понравится телепату, когда он положит кусочек в свой рот. Вы не почувствуете вкус, Чарльз, пока сами не попробуете.

[Wotton]

- Может, вы и правы,- согласился Чарльз,- но это все же зависит от того, что мне предстоит попробовать. Я открыт для экспериментов, но некоторые вещи заведомо кажутся мне... нежелательными.
Разговор принимал странный поворот - при том, что говорить все еще было легко и приятно, Чарльз начал ощущать какое-то странное волнение, словно в воздухе вокруг него заискрилось электричество.

[Mathilda Vandermar]

- О, никогда не пробуйте героин, Чарльз. По крайней мере сами. - опять эта улыбка хищника, - Превращает людей в животных, лишает целей и устремлений. Упрощает все до простого сложения, и больше никаких попыток решить интеграл. - Эрик раздавил окурок в пепельнице и отставил ее на полку в изголовье кровати.
Да. Решено. Он поговорит с Натальей о своих условиях. Ведь они для этого показали ему Чарльза. Знали, что он любит таких. Может, надеются, что он во время секса откроет свой разум?

[Wotton]

- Я знаю,- вышло немного более откровенно и горько, чем он расчитывал, но брать слова назад было поздно. Чарльз работал с юными наркоманами, видел, как они убивают себя, даже лечил их в меру своих сил- блокировал в мозгу желание получить очередную дозу, но химическую зависимость победить получалось не всегда, и однажды пациент (ученик? Подопечный?) умер почти у него на руках - передоз после долгого воздержания. Рассказывать все это Эрику Чарльз не собирался, но воспоминание, разворошенное его словами, немного выбило его из колеи.

[Mathilda Vandermar]

- Мне жаль. - просто сказал Эрик, словно понимая без слов, о чем сейчас думал Чарльз. - Но это как естественный отбор, который мы придумали себе, как лекарство от кашля.

[Wotton]

Чарльз посмотрел на него немного удивленно - он не ожидал, конечно, что заключенный преступник исповедует идеи равенства возможностей и гуманизма, но и такого резкого замечания не ожидал. Обычно люди вуалировали свои высказывания в таком ключе, чтобы не показаться жестокими и бессердечными.Эрика, кажется, это не смущало.
- В результате естественного отбора лишь раньше выживал сильнейший физически,- возразил он,- теперь, когда мы наделены разумом и волей, сила измеряется не только здоровьем и крепкостью мышц. И если кто-то совершил ошибку, оступился и упал, это не значит. что он потерян навсегда.